Руководитель Владимирского РО РОП Р. Евстифеев – о Стратегии электоральной конкуренции

Термин «электорат» происходит от латинского слова elector, которое дословно переводится как избиратель. В настоящее время электорат — это особый сегмент избирателей, голосующих за конкретную партию либо политических кандидатов на парламентских, президентских или муниципальных выборах. При этом в политической науке все большое значение приобретают так называемые электоральные исследования. Как правило, электоральный анализ проводится в рамках электоральной географии, относящейся к междисциплинарным сферам — на стыке политологии, географии, социологии, истории и экономики. На вопросы по этой теме ответил в своем интервью Роман Евстифеев, руководитель Владимирского областного регионального отделения Российского общества политологов, доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии Владимирского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ.

— Роман Владимирович, в одной из своих последних научных работ Вы используете термин «элиминация». Насколько допустимо применение этого понятия в политической науке?

— Да, термин несколько непривычный для социальных наук, поскольку развивается в основном в естественной парадигме, а именно в биологии, в рамках которой элиминация означает явление, характерное для конкурентной борьбы видов за выживание и связано со специфическими действиями по осложнению выживания конкурирующего за ресурсы вида. В политике элиминация означает специфические действия по осложнению политической жизни конкурентов, по выдавливанию их с политического поля.

Мне кажется, законы естественной эволюции видов, лежащие в основе биологического мира, с определенной степенью аккуратности могут быть переопределены и в мире социальном, особенно в той ее части, где конкуренция является основой развития, то есть в электоральном пространстве.

Конечно, речь ни в коем случае не идет о том, что законы биологического мира в неизменном виде воспроизводятся в мире политике. У меня нет данных о том, что это происходит именно так. Перенося термин «элиминация» в политический мир, мы называем определенное явление, которое не имело до этого точного названия, термином, взятым совсем из другой сферы. И этот термин приобретает совсем новое значение, обогащая тем самым наш взгляд на политический мир. А приживется ли сам термин – давайте подождем и посмотрим.

— Какие существуют стратегии поведения участников процессов электоральной конкуренции в современной России? Насколько серьёзно отличаются эти стратегии от электоральной практики тех же западных стран? Или особых различий нет?

— Начну с последнего вопроса. Я не думаю, что российский случай чем-то коренным образом отличается от других случаев, будь то западные страны или восточные. Участники электорального соревнования имеют возможность выбирать свои стратегии в этом состязании, а задача государства обеспечивать им равные условия. При этом везде, в любой стране с любым режимом, есть соблазн ослабить конкурентов, используя либо само законодательство, либо существенные дыры или «серые зоны» законодательства.

На наш взгляд, можно выделить три стратегии поведения участников электоральной конкуренции:

— мелиоративная, направленная на представление своих лучших качеств и проектов улучшения жизни граждан;
— конкурентно-консенсусная, основанная на публичном обсуждении и достижении точек согласия и расхождения с конкурентами/партнерами по стратегическим вопросам развития;
— элиминационная, направленная на осложнение действий конкурентов вплоть до их исчезновения из электорального пространства.

Нетрудно заметить, что именно последняя стратегия вообще не предполагает каких-то изменений во внешней среде. В этом ее, на мой взгляд, негативный характер и негативное влияние на ситуацию.

Элиминативные стратегии оказались востребованы в России в так называемые «нулевые» годы, на мой взгляд, как раз из-за существенных пробелов в избирательном законодательстве и избирательной практике. Я не думаю, что все эти пробелы в целом плод чьей-то злой воли, скорее, это результат очень многих процессов, включая, конечно, и попытки некоторых политических сил ограничить политическую конкуренцию.

— Британский политолог Р. Саква пишет о феномене «аллопатической темпоральности». Каким образом это явление способствует развитию элиминативных стратегий в современной России?

— Ричард Саква один из немногих зарубежных политологов, которые занимаются научным поиском в попытке понять сущность и особенности российского политического режима. В его терминологии аллопатическая темпоральность – это ориентация на «светлое будущее» в противовес несовершенному настоящему. В более широком плане – это означает политический приоритет прошлого или будущего перед настоящим. В качестве принципа такая ориентация может быть взята на вооружение политическими силами для того, чтобы достигать результатов не за счет реальных изменений, а за счет переключения внимания общества на проблемы будущего или прошлого. Применение такого специфического ресурса переводит политическую конкуренцию из координат предполагаемых изменений в символическое пространство.

В результате, политика, в которой символический элемент и без этого силен, начинает сдвигаться в сферу виртуального, а электоральные стратегии группируются вокруг прямой борьбы с конкурентами. При этом повестка дня, выдвигаемая всеми участниками электорального процесса, почти не позволяет их отличить друг от друга.

— Практикуется ли «аллопатическая темпоральность» в западных демократиях?

— Обращение к будущему или прошлому – неотъемлемое свойство человека во всех типах обществ. Другое дело, что такое обращение не всегда становится основой политической деятельности. Так называемые западные демократии, при всей неопределенности такого обобщения, тем не менее, сегодня в гораздо меньшей степени основывают свою политику на обращении к прошлому или будущему. Но я бы не сказал, что это свойство именно демократических режимов. Скорее, это определенный этап развития конкретного общества, когда настоящее становится важнее прошлого и даже будущего.

Однако, в условиях кризисов, общество может быть довольно быстро развернуто в ту или иную сторону. Это уже будет зависеть от характера политической конкуренции и особенностей взаимодействия политических акторов.

— Роман Владимирович, насколько сложно проводить исследования современного российского электорального пространства, электоральных групп?

— Любые исследования социальной реальности – это вызов, тем более такой сложной и опосредованной реальности как электоральное пространство. Ведь мы имеем дело не столько с конкретными социальными фактами, сколько с их интерпретацией, отражением, прошедшим через сознание людей, социальных групп, социальных институтов. Именно поэтому электоральные исследования, на мой взгляд, испытывают серьезные трудности как в получении научно-выверенного валидного знания, так и в возможностях интерпретации полученной информации.

Безусловно, существуют серьезные отличия в исследовательских стратегиях в зависимости от электоральной истории и особенностей тех или иных обществ. Например, на мой взгляд, электоральные исследования имеют наибольший смысл там и тогда, где и когда 1) большинство населения участвуют в выборах, 2) мы уверены в том, что голос, отданный избирателем той или иной политической альтернативе, действительно совпадает с политической позицией избирателя, и 3) мы уверены в том, что данные, полученные в результате выборов, не были подвергнуты искажающему воздействую на стадии проведения, подсчета и подведения итогов.

Если хотя бы один из вышеперечисленных факторов вызывает сомнения, то это неминуемо отражается на степени доверия к электоральным исследованиям.

Так, например, низкая явка избирателей на выборы, свойственная некоторым европейским странам, является серьезным затруднением для электоральных исследований и для оценки значимости их результатов в целом.

 

Добавить комментарий