Референдум по вопросу о независимости Шотландии пройдет 18 сентября 2014 года, поэтому неудивительно, что это событие сейчас активно муссируют самые разные массмедиа. На эту же тему рассуждает Андрей Манойло, эксперт Московского городского регионального отделения РОП, доктор политических наук, профессор кафедры российской политики факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова.

— Как ни странно, сепаратизм в Шотландии подпитывается не искренним стремлением народа к восстановлению исторической справедливости и созданию независимого государства, а затянувшимся кризисом институтов центральной власти Великобритании. Власть в Лондоне сегодня слаба как никогда: Соединенное Королевство, в течение нескольких последних десятилетий послушно идя на поводу у Соединенных Штатов, выполняя все их прихоти, пожелания и капризы, бездарно растратило великое наследие Британской Империи и авторитет, завоеванный для Соединенного Королевства времен великой М. Тетчер. Служение великим идеалам уступило место игре мелких амбиций ее премьеров типа Кэмерона, которые толкнули Великобританию в военную авантюру в Ливии, едва не закончившуюся для англо-французского блока позорным военным поражением. Свою роль здесь сыграла и многолетняя травля в прессе (и не только) королевского дома и самого института королевской власти, который едва не был признан бесполезным и упразднен. Именно на этом фоне всеобщего упадка подняли голову шотландские сепаратисты, которые на интуитивном уровне почувствовали, что королевская власть стала уязвимой и ее можно шантажировать. Если власть становится слабой – всегда найдутся деструктивные силы, которые попытаются этим воспользоваться.

Интересно отметить тот факт, что шотландские сепаратисты (это, прежде всего, Шотландская националистическая партия) сами испытывают недостаток в поддержке местного населения – за долгие годы существования шотландских националистических партий и движений местное население Шотландии успело их досконально изучить и не испытывает иллюзий по поводу их реальных способностей руководить страной. Сепаратисты не пользуются поддержкой большинства даже в своих «домашних» регионах, и это справедливо не только для Шотландии, Северной Ирландии или Уэльса: аналогичная картина складывается в Каталонии, Стране Басков. Поэтому судьбу Великобритании (ее целостности) на референдуме будут решать проценты и даже доли процента голосов избирателей. Наиболее активно националистов поддерживает только несоциализированная молодежь, для которой килты, палаши и кельтская гордость становятся важными маркерами самоидентификации в окружающем их мире. Не случайно националисты продавили региональный закон, согласно которому возрастной ценз для участия в референдуме снижен до 16 лет: они прекрасно понимают, что именно в юношеской среде наиболее сильны ультранационалистические настроения, которые могут сыграть на референдуме решающую роль в развале некогда единой страны.

— Конечно, ситуация с отношением к референдуму в британском обществе (и в Англии, и в Шотландии, и в Ирландии, и в Уэльсе), мягко говоря, неоднозначная. В политической элите Англии отмечается всеобщее уныние: создается впечатление, что они уже проиграли схватку, даже не вступив в нее. Это мешает центральному британскому правительству максимально отмобилизовать все свои ресурсы и задавить шотландских националистов грамотно спланированным информационным натиском, расколоть их ряды, оторвать от них значительную часть колеблющегося электората, увлечь шотландскую молодёжь возрожденными ценностями великой британской культуры и цивилизации. Вместо этого правительство невнятно обещает сепаратистам налоговые послабления и новые дотации, лишь бы они не отделялись, то есть ведет торг, как если бы Кэмерон торговал овощами на каком-нибудь городском рынке. На фоне этого пессимизма поднимают голову английские националисты, которые заявляют, что Шотландия Британии не нужна, Англия – для англичан.

Что касается шотландской политической элиты (или элит, что гораздо точнее), в которой теперь видное место занимают националисты, то и здесь нет единства. Южная часть Шотландии, тесно связанная с Англией и экономикой, и родством, будет, скорее всего, выступать против отделения. Северная часть элиты, возможно, поддержит притязания сепаратистов, но в этих условиях сами сепаратисты могут отказаться от победы: дело в том, что шотландские сепаратисты и националисты за годы политической борьбы научились виртуозно шантажировать центральную власть, добиваться от нее новых дотаций и привилегий, но так и не приобрели реальный опыт государственного управления. Независимость Шотландии пугает их не меньше, чем английских политиков: если завтра шотландцы проголосуют за независимость, кто возьмет на себя всю полноту ответственности за управление страной? Таких людей нет ни среди лидеров шотландских националистов, нив их окружении. Все они привыкли жить с центральной властью в состоянии симбиоза, самостоятельность их может погубить, причем руками тех же избирателей, которые, возможно, приведут их к вершине государственной власти в Шотландии.

— В случае отделения Шотландии Соединенное Королевство потеряет не только значительную часть своей территории – будет утрачена сама идея Британской государственности, столь долго обеспечивавшая единство под сенью британской монархии двух цивилизаций – англосаксонского мира, утвердившегося на Британских островах сравнительно недавно (с исторической точки зрения), и остатков кельтского мира, сохранившего свою культуру и обычаи в Уэльсе, Ирландии, Шотландии. Рухнет сама идея государственности, завязанная на институте королевской семьи – она, скорее всего, действительно будет упразднена сразу после референдума (пример кризиса 2007 года в Бельгии прямо указывает на такую возможность). Но при этом дробление и распад Великобритании с отделением Шотландии не завершаться: отделение Шотландии наверняка породит цепную реакцию, которая может довольно быстро привести к полному распаду государства. Именно этим сегодня озабочены наиболее прозорливые английские политики, а вовсе не частным вопросом по поводу того, кот и как проголосует на референдуме.

Что касается монархической власти, то среди англосаксов она непопулярна (как, впрочем, и другие традиционные ценности – христианство, например), есть тенденция винить во всем королеву; а среди шотландцев, в большинстве своем католиков, монархия могла бы быть популярной, если бы на английском троне восседала шотландская династия. Впрочем, если Шотландия обретет независимость, то шотландская монархия в ней вряд ли возродится.

— Европейский Союз и НАТО уже высказали озабоченность по поводу возможного отделения Шотландии. Руководство ЕС видит в действиях сепаратистов стремление дестабилизировать ситуацию на общеевропейском пространстве, и не без оснований подозревает, что националистическими силами в Шотландии руководят США, использующие этот инструмент для подрыва мощи и влияния своего крупнейшего торгово-экономического конкурента – ЕС. НАТО обеспокоено возможностью распада (или раздела) военного потенциала Великобритании, который в случае дезорганизации страны окажется разделен на мелкие фрагменты карликовыми государствами, образовавшимися на месте Соединенного Королевства, и повторит судьбу военной мощи СССР.

Вместе с тем, ЕС уже заявлял, что, в случает отделения Шотландии, вновь образованное государство не утратит возможности стать членом ЕС, поскольку процедура референдума происходит с согласия правительства Великобритании, которое уже заявило, что будет уважать выбор шотландского народа, каким бы он ни был. В любом случае, правительство Великобритании не будет вводить на территории «удерживаемой» сепаратистами Шотландии режим АТО, как делают их украинские коллеги.

— Я очень сомневаюсь в том, что нынешние лидеры шотландских сепаратистов способны взять на себя всю полноту ответственности за управление страной. Реальная независимость – в полном отрыве от Англии – их не по-детски пугает. Многие годы они оттачивали технологии корпоративного шантажа, которым они добивались от Лондона денег, льгот и политического признания; изучали болевые точки британских политических лидеров, знали, как на них надавить так, чтобы стало побольнее; и в этом весьма преуспели. Бремя государственной власти, которое на них упадет в марте 2015 года в случае победы националистов на референдуме, станет для многих из них последним испытанием в их политической карьере. И они это прекрасно понимают. Поэтому я могу предположить, что по мере приближения к своей окончательной победе сепаратисты будут все более интенсивно искать сепаратных контактов (за спинами своего электората) с официальным Лондоном, стремясь выработать компромиссный вариант, позволяющий им воспользоваться всеми плодами победы, оставив при этом Шотландию в составе Соединенного Королевства. Возможно, таким компромиссом станет радикальная федерализация Великобритании, которая превратит страну в конституционную федерацию, или даже конфедерацию. За примером далеко ходить не надо – в Европе таким примером является Королевство Бельгия.

— Сегодня вокруг вопроса о возможном отделении Шотландии кто только не ведет свои политические игры: свою игру (довольно неумелую) ведет правительство Великобритании, свою игру ведут правительства «автономий» — Северной Ирландии, Уэльса; и шотландские сепаратисты не являются в этом плане исключением. Скорее всего, окончательное отделение и реальная независимость Шотландии не входят в их планы: им важно сильно прижать к стенке правительство Кэмерона, чтобы оно пошло на любые уступки, лишь бы сохранить государство от распада. Референдум в этом плане может стать сильным козырем и инструментом государственного шантажа действующей центральной власти, на что сепаратисты и рассчитывают, в то время как их электорат наивно полагает, что роль референдума в этой игре – исключительно восстановление исторической справедливости, возрождение национальной гордости и т.д. Скорее всего, сепаратисты предложат Лондону компромиссный вариант, связанный с принудительной федерализацией Великобритании, что сделает шотландских националистов эпическими героями в других уголках Кельтского мира и, возможно, приведет к возрождению проектов создания на обломках Британской империи нового образования — Кельтской конфедерации. Реализация такого проекта сделает местечковых националистов политической силой глобального уровня, что практически недостижимо для обыкновенных шантажистов, под прикрытием национальных лозунгов годами терроризировавших и использовавших центральную власть Великобритании.