С начала войны в Сирии про ИГИЛ* в России забыли, а обернулось это терактом в российской столице, говорит Андрей Серенко. Пока мир занят Украиной, игиловцы* формируют батальоны смертников, создали свою разведку, вербуют мигрантов из Средней Азии в России.
Директор Аналитического центра российского общества политологов, руководитель Центра изучения афганской политики Андрей Серенко считает, что мир вступает в очень сложный период — нападения сторонников ИГИЛ*а в Европе, Турции, на Ближнем Востоке, в Средней Азии, а теперь и в России будут только нарастать. «Новые Известия» обсудили с политологом главные угрозы исламского джихада для России.
Оригинал интервью: газета «Новые известия»
«В ИГИЛ* русский стал языком межтеррористического общения»
— Теракт в столице потряс людей и заставил вспомнить страшные времена чеченских войн и смертников, взывающих мирную жизнь по всей России. Эти времена вернулись?
— Уже третий года Россия и мировое сообщество заняты украинскими делами, никто не обращает внимание ни на талибов, ни на ИГИЛ*, ни на другие джихадистские группы. А для ИГИЛ*овцев — что Америка, что Украина, что Россия, что Китай или Европа — это всё страны «неверных», они все одинаково богопротивны Аллаху.
Соответственно, они все — потенциальные цели и мишени, их убивать нужно всех. Им наплевать на холодную войну, на борьбу авторитаризма и демократий — это вообще их не интересует нисколько. Они живут в ином измерении, их оценка и подход к политической реальности совершенно не совпадает с нашими оценками. Людям из ИГИЛ*а на это наплевать. Они считают, что должны вести джихад и призывают к этому своих сторонников в самых разных странах, которые считают территорией войны.
— Правда ли, что в ИГИЛ*е говорят на русском языке?
— Поскольку значительная часть боевиков ИГИЛ*а — иностранцы для Афганистана, в значительно степени — выходцы с постсоветского пространства. Это таджики, туркмены, казахи, узбеки, киргизы, чеченцы, татары, русские, которые приняли ислам, дагестанцы, ингуши — весь интернационал. Даже крымские татары были. Языком, на котором удобно обращаться, стал русский язык. В Сирии, в Ираке, когда там был большой ИГИЛ*, когда создавался запрещенный в России проект Аль-Багдади*, на русском говорили очень многие командиры. Афганистан — не исключение.
Пропагандистская служба ИГИЛ* очень быстро обзавелась русскоязычной редакцией. На моей памяти уже лет 8 выходят пресс-релизы ИГИЛ* на русском языке, которые они всячески транслируют через свои каналы. Их блокируют, но они всё равно находят возможности распространения. Это говорит о том, что они изначально стали работать на иностранную аудиторию.
Не на пушту и не на дари, они заговорили по-русски, у них появились редакции, пропагандистские службы, которые говорят на таджикском, на узбекском, на уйгурском и казахском языках. Они выпускают агитационные и пропагандистские материалы на многих языках. Это говорит о том, что направление их активности лежит за пределы Афганистана. И сегодня мы это наблюдаем воочию.
«Российские мигранты из Средней Азии — питательная среда для ИГИЛа»
— Как ИГИЛ вербует мигрантов в России?
— В России пытаются вербовать сторонников среди выходцев из Центральной Азии, в первую очередь — Таджикистана, Узбекистана, Киргизии. Есть выходцы их Казахстана. Вербовка идёт и через сообщества трудовых мигрантов, через телеграм — каналы, через соцсети. ИГИЛовцы используют достаточно успешно, с точки зрения результата, несколько технологий.
— Какие технологии используются?
— Они используют сложности жизни трудовых мигрантов, которые связаны с тем, что люди уехали далеко от дома, не живут на родине, находятся в достаточно сложной социально-культурной среде, достаточно агрессивной, где далеко не все к ним хорошо относятся. Ответом на эти сложности становится попытка найти альтернативу, защиту. Кто-то выбирает криминальные сообщества, а кто-то — ИГИЛ*.
Приехав в Россию, они не всегда находят религиозных деятелей, которые их устраивают. В результате возникает альтернатива — проповедники ИГИЛ*. Они подписываются на курсы в Телеграм, даже не видят своего проповедника живьём, но они слушают его, он является авторитетом, попадают под влияние. Именно радикальные религиозные авторитеты осуществляют не всегда очный, а чаще — заочный контроль над паствой, оказавшейся за пределами своей родины.
Всё это работает на интересы ИГИЛ*. В России сегодня это становится очень большой проблемой, не только из-за количества трудовых мигрантов, среди которых начинают распространятся подобного рода идеи, но и потому, что бренд «ИГИЛ*» сохраняет свою модность. На фоне успехов талибов*** в Афганистане, которые показали, как можно вести победоносный джихад, он начинает возбуждать стремление к подражанию.
«ИГИЛ* приходит на смену Аль-Каиде**»
— Какая угроза возникает в связи с активизацией худшего сорта исламских радикалов?
— Мы видим нападения сторонников ИГИЛ* в Европе, в Турции, на Ближнем Востоке, поднимают голову в Сирии и Иране, атаки в Центральной Азии, теперь — в России. Я думаю, что это будет только усиливаться и нарастать. Мы вступаем в очень сложный период — в период возрождения джихадистских проектов. Сегодня джихад становится важной угрозой для стран региона, Россия — в том же числе.
Я думаю, что предстоящие летом во Франции Олимпийские Игры станут большим испытанием для Европы. Думаю, что Велаят Хорасан* использует это время для демонстрации своих возможностей. Он ищет своё «11 сентября», ищет свои площадки для того, чтобы заявить о себе как о новой силе, чтобы занять достойное место в рейтинге глобального джихада.
— Не может ли теракт в Москве быть единичным явлением, «ошибкой», сбоем программы?
— То, что произошло в Москве — одно из проявлений таких усилий. Я думаю, что Москва — не единственная площадка. Могут быть попытки аналогичного характера и в других городах России, с попыткой массовых убийств.
Уверен, что впереди могут быть неприятные сюрпризы во Франции, где точно афганский филиал намерен отметиться. Летом прошлого года швейцарская разведка официально опубликовала доклад, где назвала афганский филиал ИГИЛ* «главной угрозой для Европы». Я думаю, что их оценки правильные. Я думаю, что это не только главная угроза для Европы сегодня, это потихоньку становится главной угрозой и для постсоветского пространства.
Сегодня ИГИЛ* приходит на смену Аль-Каиде**, на смену Имарату Кавказ* и другим джихадистским брендам, которые пытались обосноваться на постсоветском пространстве, но в силу ряда особенностей вытесняются проектом Исламского государства*. При этом афганский филиал является тем центром, откуда будет идти экспансия этой идеологии.
— Но где Афганистан, и где Россия? И по телевизору мы видим, как налаживается сотрудничество с талибами?
— Надо подчеркнуть, что сторонники афганского филиала ИГИЛ* не обязательно живут в Афганистане. Да, какая-то часть там находится, но тысячи их сторонников никогда не были в Афганистане и никогда там не будут, даже не собираются туда ехать. Но они приносят присягу, клятву верности и готовы воспринимать поручения и приказы и кураторство именно Велаята Хорасан*.
Если для талибов имеет значение этническая принадлежность — кто пуштун, кто таджик, то для ИГИЛа, как не парадоксально, это никакой роли не играет. Для них, как в известной концепции, «нет ни эллина, ни иудея». Они — братья-мусульмане.
«ИГИЛ*овский почерк — абсолютное равнодушие к жертвам»
— Что отличает ИГИЛ* от Аль-Каиды** и других джихадистских групп при совершении терактов?
— Если сравнить то, что произошло в пятницу в Москве с кадрами нападения на шиитскую мечеть в Иране, несколько эпизодов, которые произошли в прошлом году, вы найдёте мало отличий.
Те же несколько мужчин с рюкзаками за плечами и автоматами в руках, которые как в тире убивают тех, кто попадается им на глаза. Это ИГИЛ*овский почерк — абсолютное равнодушие к жертвам и стремление как можно больше убить людей. Это очень важно для них.
У ИГИЛ*а очень важная отличительная черта, которая отличает их от Аль-Каиды**, от Талибана***, от других джихадистских групп — это доведённая до предельного совершенства эстетика убийств, эстетика смерти и эстетика террора. В этом они отличаются от своих конкурентов. У них создана, фактически, собственная субкультура джихада, которой не было ни у Аль-Каиды**, ни у талибов***. Вообще, ИГИЛ* задал новые «эстетические стандарты» джихада. Он сделал эту войну яркой и привлекательной, сделал яркой смерть чужих и своих.
— Что это за эстетика?
— Если посмотреть агитационные материалы Аль-Каиды** или Талибана*** — это «хоум-видео», которое снято любителями. ИГИЛ* создал свой «Голливуд», свою фабрику джихадистских грёз и сразу же завоевал огромные симпатии среди молодёжных радикалов в мусульманском мире.
Именно это «красивость», ужасная «красота смерти», причём смерти как чужих, так и своих. Надо красиво умирать самому джихадисту и красиво убивать своих врагов. Это доведённая до совершенства технология управления жестокостью.
Одна из ключевых книжек, написанная идеологами Исламского государства* в Ираке и Сирии, которая является настольным пособием для лидеров ИГИЛ*, в том числе, в Афганистане, называется «Управление жестокостью»****. Это ключевой элемент работы в ИГИЛ* — жестокость не просто сама по себе, жестокость как политически эффективный инструмент и при этом эстетически привлекательный. Они уделили этому колоссальное внимание и не ошиблись.
— Кроме радикальных, есть ведь и умеренные мусульмане, по крайней мере, нам об этом всегда говорили эксперты.
— Время, в которое мы вступаем — достаточно тревожное. Россию они ненавидят, Америку они тоже ненавидят. Главная причина онтологическая — это неверные, люди, которые противны Аллаху и чужды исламу.
Участие в разгроме ИГИЛ* в Сирии, поддержка палестинцев, борьба с чеченским сепаратизмом на Северном Кавказе — это проявления глубинной богопротивности кафиров. Аллаху такие люди не нужны. Убивайте их больше, как написано в одной из сур, которую они любят цитировать.
Как увидите — рубите им руки, рубите им пальцы. Все установки, которые ИГИЛ* тщательно воспроизводит, ссылаясь на определённые суры Корана. У них с этим всё хорошо. Они прекрасно отшлифовали аргументацию для своих доктрин, с ними очень сложно спорить. Поэтому многие проповедники из числа умеренных мусульман проигрывают в спорах ИГИЛ*овским пропагандистам.
ИГИЛ* — очень прагматичная и расчётливая структура, хотя активно использует эмоциональные подсказки, эмоциональные крючки. Это циничный расчёт, циничная игра на горячих чувствах, что позволяет говорить о них, как о самой опасной джихадистской организации, которая точно опаснее Талибана***, Аль-Каиды** и многих других брендов.
*Запрещенная в РФ террористическая организация
**Запрещенная в России террористическая организация
***Запрещенная в России террористическая организация
****экстремистская террористическая запрещенная литература